Художник Марк Ариан: Бог есть любовь

Скажите пожалуйста, дорогой читатель: разве тот факт, что Александр Сергеевич a.k.a. «Солнце русской поэзии» Пушкин писал своего «Евгения Онегина» под гнётом финансовых трудностей и продал пятую главу гениального романа, дабы оплатить карточные долги, — делает само произведение менее (или более) ценным для мировой культуры?

Или же незнание этой подробности хоть как-то мешает читателю воспринять всю глубину бессмертного произведения? Ну конечно же нет! К чему рушить «четвертую стену» и «нагружать» читателя абсолютно сторонней информацией, когда он увлечён перипетиями самого книжного повествования?

Так вот: упоминание того факта, что будучи двадцати одного года от роду мистер Ариан принял монашеский обет и последующие 18 лет колесил по миру в поисках новых впечатлений и источников вдохновения в качестве особы духовного сана, ну вот никак (на наш скромный взгляд) «не тянет» на главную моральную веху и, заодно, определяющий мотив его творчества. Ибо, задолго до принятия решения о становлении священнослужителем, он уверенно встал на путь служения искусству живописи. И уже никогда с него не сходил. Напротив: в качестве посланца храма он объездил полмира, не расставаясь с кистью и красками.

С самого раннего детства, когда юный Марк днями напролет копировал любимые книжные иллюстрации людей и животных, и по настоящее время, когда в списке его достижений числятся как многочисленные персональные выставки, так и — например — выполненные по заказу правительства штата Вирджиния монументальные шестиметровые фрески, — его всё так же влечёт одна — единственная страсть. А именно: любовь к созданию утончённо-романтичных, полных изящества линий и глубоко осмысленной роли света и тени картин. Зачастую отсылающих к творениям ван Рейна и Вермеера, а иногда — делающих явные «реверансы» в сторону американских классиков (например — Сарджента).

В то же самое время широкая вариативность применяемой техники при неизменной узнаваемости авторской подачи не позволяют усомниться в самостоятельной ценности произведений мастера Ариана. Более того: и ценителю современной реалистичной живописи, и почитателям античной и библейской мифологии, и даже тем, кто стремится отыскать внеконтекстные образчики манящей женской красоты, на которых приятно отдохнуть уму и глазу — всем найдутся творения по вкусу.

Интенсивно-яркие или вдумчиво-меланхоличные, исполненные «меткого» (но незлобливого) юмора или же касающиеся тонко натянутых струн души... Все они — о нас, о красоте нашего мира и всём том самом лучшем, чем мы способны поделиться с ближним своим. Да и с дальним тоже. Эти полотна раскрывают и исследуют, зовут и повествуют, дарят нам эмоции и смыслы, отрефлексированные по-настоящему выдающимся современником. Делают каждого из нас богаче духовно, не стремясь при этом «задавить» морально. Все эти сочетания десятков тысяч штрихов и мазков, по воле искусного живописца всякий раз слагаясь в гармонию безошибочно «пойманных» форм и оттенков, всякий раз слагают оду любви и красоте. Ну а коль скоро Бог есть любовь — творчество господина Марка Ариана есть нечто вроде непрерывной проповеди, ведущейся увлекательным, живописным языком. Проповеди, которую не скучно воспринимать и постулатам которой хочется искренне вторить.