Александр Велединский. Что-то необъяснимо загадочное происходит в нашем мире

Помню, когда я ставил учебный спектакль, пожаловался Прошкину: «По-моему, у меня все разваливается!...

Александр Велединский Руслан Шамуков/ТАСС

Помню, когда я ставил учебный спектакль, пожаловался Прошкину: «По-моему, у меня все разваливается! Я ненавижу артистов, ненавижу себя!»

— Премьера вашего сериала «Обитель» состоялась на телеканале «Россия 1». Как возникла идея экранизировать роман Захара Прилепина? Как проходили съемки?

— Идея возникла у одного из продюсеров фильма «Географ глобус пропил». Леонид Лебедев однажды сказал:

— Вот бы снять фильм про Соловецкий лагерь. Но вряд ли тебя это заинтересует.

Я тут же возразил:

— Вот это меня как раз очень интересует! Валаам, Соловки называют местом силы, русским Ватиканом. Мой отец был курсантом первого набора действовавшей там с 1942 года школы юнг. Давно собирался туда поехать, но все не складывалось.

Так все началось. Сразу же сказал продюсерам, что сценарий вряд ли осилю сам. Если писать его со всей серьезностью, надо потратить уйму времени, а значит, и их продюсерских денег. Придется долгое время сидеть в архивах, чтобы придумать историю. Позвонил Захару Прилепину, с которым мы тогда плотно общались, и предложил написать рассказ или повесть о Соловках. Он сначала отказался: «Это не мое, я пишу о том, что знаю, в чем участвую. Я подумаю, конечно, но не факт, что надумаю». Правда перезвонил мне уже на следующий день: «Надо браться. Тема большая, крутая, про Россию».

И мы — продюсер Вадим Горяинов, чью фамилию потом получил главный герой, мои сыновья, с которыми вместе работаем, Захар и я — полетели на Соловки. Пробыли там неделю. Попали в хорошее время, в начале мая, до открытия экскурсионного сезона. К нам приставили женщину — сотрудницу местного музея, она нас везде водила, все показывала. Выделили даже машину, чтобы мы поездили по главному острову. Побывали и на Большом Заяцком острове, где в свое время располагался женский штрафной изолятор СЛОНа — Соловецкого лагеря особого назначения. Погода стояла прекрасная. Там вообще свой микроклимат, даже зимой термометр ниже минус пятнадцати редко опускается. А в соседнем Архангельске в это время может быть минус сорок. Зато на Соловках свирепствуют ветра, особенно зимой.

На Высшие курсы сценаристов и режиссеров я поступил поздно, в тридцать четыре года Сергей Николаев/Ведомости/photoxpress.ruПару раз в год обязательно пересматриваю «Холодное лето пятьдесят третьего...» своего мастера Александра Прошкина Роман Владимиров/ТАСС

В общем, слетали, послушали экскурсовода и набрели на одну историю: однажды в Соловецком лагере случился побег охранника и заключенной. В романе «Обитель» Захар гендерно поменял героев местами — заключенный стал мужчиной, охранник женщиной-следователем. Мы сразу договорились, что действие будет разворачиваться в двадцатые годы прошлого столетия. Исходили из того, что про тридцатые уже много всего написано и снято, а про двадцатые хорошей беллетристики на эту тему нет. А тогда в лагере сидели настоящие враги советской власти — бывшие белогвардейцы, анархисты, эсеры, монархисты, ну и просто уголовный элемент. Захар пообещал, что месяца через три напишет рассказ или маленькую повесть, а я по ней потом должен буду создать сценарий.

Существует документальный фильм «Соловки» («Соловецкие лагеря особого назначения»), снятый в 1927—1928 годах. Его можно найти в Интернете. Это пропагандистский фильм про то, как прекрасно в этом месте жить, но он был запрещен даже в те времена. Впервые отрывки из него использовала Марина Евсеевна Голдовская в своем замечательном документальном фильме «Власть Соловецкая». Я предложил Захару ввести в сюжет персонажей — режиссера и оператора, которые снимают про Соловецкий лагерь кино, на что Захар сказал: «Я в киношниках ничего не понимаю. Если хочешь, сам вводи их в сценарий». Что я впоследствии и сделал. Кадры из того фильма мы тоже включили в нашу картину.

Прошло три месяца, я уже вел подготовку к съемкам «Географа...». Параллельно стал теребить Захара:

— Когда?

А он:

— Скоро!

Прошло еще три месяца, пришло время выдвигаться на съемки в Пермь, и тут Прилепин объявился: «У меня вряд ли получится рассказ или повесть, тут «Война и мир»!»

«Обитель» вышла через три года — в 2014-м. Роман на семьсот с лишним страниц. Вадим Горяинов уже отпал от проекта. Продюсеры Валерий Тодоровский и Антон Златопольский сказали: «Роман появился благодаря тебе — давай приступай к работе над сериалом». Я и не отказывался, меня тема нравственного выбора в экстремальных условиях очень волнует. Так все и началось.

Идея сериала «Бригада» принадлежала моему другу режиссеру Леше Сидорову Лиза Ларина/photoxpress.ru

Роман «Обитель» — произведение художественное, основанное на исторических документах, хотя, как выяснилось, среди них немало и псевдоисторических. У соловчан существует даже такое понятие — «соловецкая параша», имеется в виду мифология вокруг лагеря. За чистый документ нельзя принимать почти ничего. В личных воспоминаниях люди что-то приукрашивали, но чаще, наоборот, сгущали краски.

Те, кто пишет или снимает на исторические темы, вынуждены прибегать к некоторым условностям, чтобы получить относительную свободу в изложении событий. Примеров тому не счесть, начиная еще с «Капитанской дочки»... Например начальником лагеря в те времена был Теодор Эйхманс. В романе он стал Федором Эйхманисом. Когда я работал над сценарием и снимал фильм, тоже достаточно свободно обращался с романом, в разумных пределах конечно. Поскольку я стоял у его истоков, то считал, что имею право толковать какие-то вещи по-своему. В романе все описано лишь с точки зрения главного героя. В сценарии же нам с соавтором Петром Тодоровским-младшим пришлось выстраивать линию взаимоотношений Галины и Эйхманиса, в романе ее нет, есть лишь скромное упоминание на эту тему в дневниках Галины. Кино — иной способ изложения информации, мы должны были эту линию воспроизвести.

— Как проходил кастинг? Вам было сразу понятно, кто будет играть главные роли?

— Пробовались многие хорошие ребята, замечательные актрисы. Женя Ткачук, сыгравший Артема Горяинова, снимался у меня в картине «В Кейптаунском порту». Он сыграл в ней совершенно нестандартную для себя роль — «ботаника», человека неуверенного в себе, который должен совершить страшный поступок. И Женя прекрасно справился. Когда он прибыл к нам из Питера и попробовался как раз с Сашей Ребенок и Сережей Безруковым, все сомнения отпали. Безруков был утвержден на Эйхманиса без проб, я сразу сказал, что в этой роли вижу только его. Сережа — мой старый товарищ еще с «Бригады». Мы давно собирались поработать вместе, и вот шанс выпал. Сережа — уникальный! У всех артистов меняются обстоятельства, идут спектакли, съемки в других фильмах, из-за них приходилось постоянно перекраивать график. С Сережей подобного не случилось ни разу. Он выделил дни и выполнил все обязательства. Всегда был готов войти в кадр. Иногда убеждал меня сменить трактовку образа его героя на ту, которая казалась ему более точной. Мы обсуждали и вместе принимали решение.

Дмитрий Дюжев и Павел Майков исполнили в «Бригаде» главные роли Сергей Коротков/из архива А. Сивушова

Самоотверженно работала Саша Ребенок. Очень опасными оказались съемки на воде в эпизоде побега. Снимали сцену и на Белом озере в монастыре, и под Выборгом на Финском заливе. На Финском заливе погода преподнесла сюрприз: поднялся ветер, моросил дождь — в общем, полная мерзость! Актеры плыли на лодке со старым мотором, аутентичным времени действия. Саша еще и сама рулила. Мы шли параллельным курсом на другой лодке и снимали, я уткнулся в монитор и не замечал никаких опасностей. Потом уже на берегу нам сказали, что все были уверены: мы перевернемся на волнах.

— Почему не снимали весь фильм на Соловках?

— Сначала, конечно, был соблазн. Но там сегодня действующий монастырь, причем очень строгих правил. Нас могли туда не пустить. Но даже если бы и пустили, мы там увязли бы. Пришлось бы достраивать декорации и на натуре, и в кельях, что полное безумие. Нам не хватило бы никакого бюджета или пришлось бы заново строить Соловецкий лагерь... В Вологодской области есть очень древний Кирилло-Белозерский монастырь, находящийся в статусе музея. Там мы и сняли почти все натурные сцены.

Все-таки что-то необъяснимо загадочное происходит в нашем мире, а может, и в других мирах. В Кириллове мы задержались на полтора месяца. В последний съемочный день к нам подошел местный парень из массовки, подарил православные исторические книжки про эти места и спросил: «А вы знаете, что начали снимать здесь в день поминовения новомучеников Соловецкого монастыря?» Мы не знали. Но если бы только это! Последний день съемок выпал на другую трагическую дату — день поминовения новомучеников Кирилло-Белозерского и Ферапонтова монастырей, тех, кто был расстрелян советской властью в 1918 году. Когда парень это сказал, Женя Ткачук просто заплакал. Это же действительно невероятно, чтобы так сложилось! Те, кто знаком с кинопроизводством, знают: точно все спланировать заранее, распределить съемочные дни между этими датами невозможно, потому что в процесс вмешиваются графики артистов, погодные условия, столько всего! В кино такое невозможно. Но это произошло.

Фильм «Географ глобус пропил» получил пять кинематографических премий «Ника». Со статуэтками за лучший фильм и режиссуру Сергей Бобылев/ТАСС

— Значит, сделали святое дело.

— Боюсь таких слов, но думаю, что нам подавались знаки, которые невозможно разглядеть сразу. Расскажу еще одну историю. Когда мы впервые, еще в мае 2011 года, прилетели на Соловки и сошли с трапа самолета на соловецкую землю, у меня с телефона слетели все контакты, остались только номера телефонов без имен. У всех все в порядке — у сыновей, у Захара, а у меня — просто цифры, и все! Слава богу, помню наизусть номера близких людей. Кто-то нам дал знак, что мы взялись за такое дело, которое требует покровительства, что за нами наблюдают. Отношусь к этому серьезно, иначе не снял бы «В Кейптаунском порту» — фильм про причуды судьбы.

— С какими сложностями пришлось столкнуться во время съемок?

— Съемки — это преодоление. Всегда все делается вопреки. Тем более что я приветствую неиссякаемый творческий процесс. Любой человек из группы — от Безрукова до массовки — имеет право что-то предложить. Мое дело — выбрать. Что-то может показаться смешным, но иногда оно способно натолкнуть на совершенно необычную мысль.

Поводов для волнений хватало. Мой первый ассистент, сын Игорь, руководил группой, которая параллельно вела досъемки на самих Соловках. После «Географа...» мы работаем вместе. Игорь, второй оператор, специалист по компьютерной графике и небольшая техническая команда отправились на Соловки в октябре, они повезли костюмы, реквизит, набрали небольшую массовку. Так в картине все-таки появилась реальная Соловецкая сторона. Эти кадры обработаны, состарены, они должны были выглядеть историческими.

— У Игоря есть профильное образование?

— Нет, у него диплом юриста, но он уже давно работает со мной, а в картине «В Кейптаунском порту» сыграл даже одного из русских моряков. Видя, насколько он предан делу, доверил ему снимать какие-то сцены «Обители» самостоятельно. Он не «сынок», он — настоящий кинематографист. В группе его уважают, когда Игорь улетел на Соловки, а на площадке возникали проблемы, все говорили: был бы здесь Игорь, он бы все решил. Я очень им горжусь.

На съемках фильма «В Кейптаунском порту» в Балаклаве RENOVATIO ENTERTAINMENT

— Ваш младший сын тоже работает в кино?

— Алексей работал у нас «хлопушкой», но его кино не особо привлекает. Он даже недоумевает: «Неужели вам это нравится?»

— До поступления на Высшие курсы сценаристов и режиссеров вы окончили Горьковский политехнический институт. Легко ли приняли решение изменить жизнь?

— Снимать кино я мечтал лет с восьми, когда посмотрел «Кавказскую пленницу». Мы с соседом каждый день распределяли роли и «снимали» ремейк любимой кинокомедии, хотя и слова такого не знали — ремейк. Когда я поступал на высшие курсы, написал про это рассказ и был благополучно принят. Но по окончании школы решил сначала получить земную профессию, кино отложил на потом.

После института занимался судостроением в «почтовом ящике». Шесть лет мотался в командировки в тот же Выборг, где мы позже снимали «Обитель», много времени провел на Иссык-Куле, в Волгограде. Карьера складывалась, я дорос до начальника сектора, а это в закрытом «ящике» считалось серьезной должностью с соответствующей зарплатой. Но мне хотелось свободы, я ушел в вычислительный центр, поработал там еще три года. Потом три года электронщиком в кооперативе. Меня все равно что-то душило, и я наконец решился. Правда с курсами припозднился, поступил в тридцать четыре года, когда понял, что можно всю жизнь оставаться мечтателем и потихонечку спиться. И тогда будешь приносить всем только беду, себе в первую очередь.

— Семья поддержала? Чем занимались ваши родители?

— Мама поддержала, папы уже не было на свете. Папа, как я упоминал, окончил школу юнг. В сериале «Обитель» я написал и снял cцену о Соловках 1942 года, посвященную моему отцу и его однопризывникам: писателю Валентину Пикулю, нижегородскому художнику Дмитрию Арсенину, отцовскому другу из Риги Семену Заллу. Посвятил этому поколению небольшую документальную сцену в прологе одной из серий.

После школы юнг отец воевал на Черноморском флоте, ходил на эсминце «Сообразительный». Он послужил прообразом одного из героев фильма «В Кейптаунском порту». В 1944-м его перекинули на Дальний Восток, так что папа поучаствовал и в японской кампании. Помню, он удивлялся: «Что вы так носитесь с джинсами? У нас это была рабочая одежда». Он побывал в Америке, Корее, Японии. Служил до 1948 года, потом вернулся в Горький, поступил в институт, познакомился с моей мамой. Она мечтала стать врачом, но вышла замуж и не смогла получить высшего образования, всю жизнь проработала медсестрой.

Александр Робак в фильме «В Кейптаунском порту» RENOVATIO ENTERTAINMENT

— Вашей мастерской на Высших курсах руководили Александр Прошкин и Валерий Приемыхов. Поступали к ним целенаправленно?

— Узнал о том, кто набирает мастерские, только на экзаменах. Пришла телеграмма: вас вызывают в Москву. Утром ее принес почтальон, я расписался в получении и ощутил спазм в горле. На следующий день выехал. Младшему сыну исполнился год, накануне его крестили.

На первом курсе мы должны были поставить спектакль минут на двадцать-тридцать. Прошкин сказал: «Все будут ставить классику, но в нашей мастерской — люди пишущие. Вот сами и сочиняйте». Надо сказать, что в мастерской с нами учился Леша Поярков. Он не пошел в режиссуру, стал драматургом, достаточно вспомнить его «Ликвидацию», Лешины пьесы идут в театрах. Каждый сам написал себе небольшую пьесу и сделал спектакль. Их хорошо приняли в нашем узком кругу. Приемыхов через полгода сказал: «Ребята, я не знаю, чему вас учить». Иногда он нас навещал, но это был скорее дружеский жест, а мастерской руководил Александр Анатольевич Прошкин. Режиссуре научить нельзя. Тем более тридцатилетних мужиков и женщин. Можно просто познакомить с тем, как делается кино. Прошкин это понимал, рекомендовал смотреть фильмы. И всегда говорил: научитесь получать удовольствие от процесса. Действительно, самое интересное в кино — это момент съемок, когда идет живое общение с группой, с актерами. Помню, когда я ставил учебный спектакль, пожаловался Прошкину:

— По-моему, у меня все разваливается! Я ненавижу артистов, ненавижу себя!

А он:

— Это нормально! Так будет всегда! Станешь ненавидеть на каждом этапе себя, артистов, оператора.

— Что же мне делать?

— Просто продолжай работать. Тогда найдешь верные пути, если на это способен конечно, и все получится.

До сих пор следую его совету. Дай Бог здоровья Александру Анатольевичу, он по сей день снимающий режиссер. Пару раз в год обязательно пересматриваю его «Холодное лето пятьдесят третьего...».

— Напомню: в свое время мы познакомились в Каннах, где в конкурсе «Особый взгляд» участвовала ваша короткометражка «Ты да я, да мы с тобой». Что вспоминается про презентацию фильма на главном мировом кинофестивале?

Сын Игорь работает у меня в съемочной группе из архива А. Велединского

— Случилось чудо, но чудо вполне закономерное. Я дотерпел. Мы окончили курсы в 1995 году, а возможность снять свой первый фильм представилась лишь в 2000-м. Сложились звезды, появилась продюсер Сабина Еремеева, это был ее дебют. Оператор Олег Лукичев — тоже дебютант. Два больших артиста Сергей Маковецкий и Владимир Стеклов согласились сниматься бесплатно. Зарплату мы вообще не получали, все работали за еду. Но звезды нам благоволили. Генеральный продюсер Дмитрий Пиорунский, продюсеры Сабина Еремеева и Катя Филиппова собрали команду. Мы напряглись и сделали фильм, который вдруг взяли в Канны. Я в первый раз в сорок два года выехал за границу, представляете? И сразу в Канны! С первым же фильмом! Его почему-то пригласили как исключение — короткометражки не берут в «Особый взгляд», считающийся вторым конкурсом. Конечно же, сохранил самые теплые воспоминания о людях, знакомствах, просмотрах. Увидел там «Тельца» Александра Сокурова, «Малхолланд Драйв» Дэвида Линча. Было здорово!

— Вы писали сценарий популярнейшего сериала «Бригада», по сей день идущего по телевидению. Почему не снимали его сами?

— Потому что это была идея Леши Сидорова, друга, с которым мы вместе учились на курсах, жили в одной комнате с ним и Игорем Порублевым. Леша предложил нам поработать вместе прямо накануне дефолта. Когда сидишь без денег три года — это прямо счастье! Предложение было интересным, тем более что исходило от товарища. Он нашел спонсоров под свою идею, продюсеров Александра Ивановича Иншакова и Анатолия Сивушова. Из-за дефолта, случившегося через несколько месяцев, мы получили за сценарий копейки. Сейчас таких денег, которые нам заплатили за пятнадцать серий, не платят даже за одну.

Два года сценарий лежал и ждал запуска, Леша его правил, улучшал. Но осталось многое из того, что мы придумали и прописали вместе. Сидоров снял «Бригаду» талантливо. Получился мощный фильм про историю нашей страны, поэтому он произвел такой эффект. Сейчас его уже можно считать художественным высказыванием Алексея Сидорова.

Фильм «Русское» снят по мотивам произведений Эдуарда Лимонова Зураб Джавахадзе/ТАСС

— В вашей фильмографии не так уж много названий. Вы настолько требовательно относитесь к материалу?

— Это так, но и лень моя тому виной. Сегодня я пишу сценарий про 1993 год, когда расстреляли парламент. Мы начали учиться первого октября, а третьего случился штурм «Останкино». Сюжет основан на мотивах романа моего товарища Сергея Шаргунова, у нас уже есть часть бюджета. Почти тридцать лет прошло, но самая большая сложность рассказать человеческую историю, не свалившись в политику. У одних одни правы, у других — другие. Это не значит, что я хочу оказаться над схваткой. Конечно нет. Я сам очень сильно поменялся в тот день, когда бронетранспортеры обстреливали людей, на моих глазах погиб английский журналист. Мне горько от того, что любая власть ни с чем не считается, делает с людьми все что захочет. Мне важно донести эту мысль до зрителя.

А пишется очень тяжело. Организм сопротивляется, знает, в какой кошмар я его погружаю в этот момент. Все начинает болеть — глаза, колени, спина, все отказывается работать. Сажусь, открываю файл, начинаю писать и... использую любой повод, чтобы отвлечься! То новости почитаю, то посмотрю свежий сериал или фильм, только бы ничего не делать. Но делать-то надо! Потом что-то щелкает, включается и за неделю выруливает на финишную прямую. Я не профессиональный писатель — Алексей Толстой, например, когда ему не писалось, смотрел в окно и в тысячный раз описывал один и тот же пейзаж. Я себя писателем не считаю. Можно, конечно, научиться клепать сценарии по шаблонам. Есть даже учебники. Хотя звучит смешно! Смотрю большинство блокбастеров российского и нероссийского производства, и они не удивляют. Уже в начале в состоянии просчитать сюжет, понять, чем дело кончится. Ошибаюсь редко, могу не угадать детали. Но все шаблоны отработаны. Это скучно! И я, работая над сценарием, пытаюсь выкрутиться, чтобы не было стыдно. Съемки даются легче.

— Известно, что вы всегда долго и скрупулезно монтируете свои фильмы, что порой заставляет нервничать продюсеров.

— Творческий процесс не должен останавливаться. Монтаж, запись звука, цветокоррекция — все тот же творческий процесс. Ну а то, что не все продюсеры довольны моими пролонгациями... Я и не должен всем нравиться, я же не золотой червонец.

Андрей Чадов сыграл в «Русском» главную роль photoxpress.ru

— Была свидетелем того, как после премьеры в Выборге переживал за фильм «В Кейптаунском порту» Александр Робак, сыгравший одну из главных ролей. Не поленилась написать ему СМС, поздравить с удачной работой. В ответ он забросал меня вопросами: «А что критики говорили о картине? Как приняли? Как Саша? Как прошла пресс-конференция?»

— Сашка вообще блестящий актер и мой друг! Жаль, что у нашей картины, где он так ярко сыграл страшного человека, практически не было проката. Потребовались большие усилия, чтобы грамотно донести до зрителей такой непростой фильм. Но это требовало и встречных усилий, не все хотели их прилагать. Честно говоря, самая дорогая для меня картина провалилась в прокате. Хотя мне писали мои товарищи с Сахалина, из Самары, Кузбасса, про которых я и думать забыл:

— Посмотрели твой фильм в кинотеатре.

Спрашиваю:

— Много народу было в зале?

— Мало! Но из тех, кто был, никто не ушел.

Я считаю «В Кейптаунском порту» лучшей своей картиной. Сегодня ее неплохо смотрят в Интернете. Оценки самые полярные — от кола до десятки, усредненных почти нет... Мы до сих пор возим картину по стране, недавно показывали ее в Подмосковье — полный зал. Приехали даже зрители из двух соседних областей — Владимирской и Рязанской. И говорят: да все там понятно, про нашу жизнь кино. Но хочется еще раз пересмотреть, чтобы в тонкостях разобраться.

— Уверена, что после этого фильма и начался актерский взлет Александра Робака.

— Намного раньше. Взять того же «Географа...», «Шторм» тоже серьезная его работа. Там, кстати, очень хорош и бессменный партнер Робака Макс Лагашкин, который тоже у меня много снимался.

Я часто пишу актерам и режиссерам эсэмэски, расточаю комплименты, если меня поражает их работа, а меня с возрастом очень трудно удивить. Да и видел я много. Я киноман, синефил, смотрю все более или менее значимое мировое кино. Некоторые фильмы не по одному разу.

— С какими трудностями столкнулись во время съемок «В Кейптаунском порту»?

— В эпизоде, где Стеклов вывозит в чемодане Ткачука, была поставлена задача снять все одним кадром. Бандиты ждут героя в машине, другой автомобиль заезжает в питерский двор, останавливается, выходит Стеклов, вытаскивает чемодан, его кладут в багажник, Стеклов сам садится за руль, уезжает, камера уходит за ним и опять возвращается к бандитам, которые все прозевали. Одним кадром это снимали не из-за понтов, а чтобы возникало ощущение реального времени. Сняли пять дублей, пошел ливень, мы остановились, хотя под ливнем сцена смотрелась бы круче. Но по сюжету у нас как раз только что прошел дождь, и — главное — реально мог пострадать стедикамщик, который ездил за машиной на одноколесном сегвее и снимал сцену. Это было просто опасно для жизни. Потом дождь прошел, но сломалась машина. В итоге сняли четырнадцать дублей! Четырнадцатый и вошел в фильм.

Александра Ребенок и Евгений Ткачук сыграли в «Обители» следователя и заключенного, которые полюбили друг друга телеканал «Россия»

Когда спрашивают про страшные случаи, всегда вспоминаю «Географа...». Костя Хабенский и Анфиса Черных реально стояли на стометровом обрыве. Я был категорически против этого, но группа молчала, пока я бегал, кричал и топал ногами. Молчали и артисты, и оператор Володя Башта. Когда я обнаружил себя вопящим на краю обрыва, неожиданно бросил взгляд вниз и понял: все не так уж страшно, никто же специально прыгать туда не собирается. Привязали к артистам страховку, сняли. Дубль, два, артисты сказали: «Нам она мешает!» Страховку убрали, и они блестяще сыграли. Сын мой тоже стоял на краю обрыва с хлопушкой. Вспоминаю — и сердце екает.

— Вам приходится часто повышать голос на площадке?

— Нет, просто момент был исключительным, там мог реально кто-то погибнуть. Но правда заключается в том, что какую бы картину ты ни снимал, мандраж присутствует всегда. Артисты у меня вообще не капризничают. Иногда, если кто-то валяет дурака, могу на него гаркнуть.

Меня выводят из себя дураки. Артист работает, группа работает, и вдруг слышишь, как кто-то у тебя за спиной хихикает. Вычисляю этого человека и говорю: «Спасибо! Вы уволены!» Вот и все. Но это было всего пару раз.

У кинематографистов есть примета: нельзя грызть семечки на площадке. Перед съемками об этом договариваемся. И дело даже не столько в примете, сколько в том, что грызя семечки, человек показывает свое безразличие к происходящему. В это время артист, оператор, режиссер, осветители, группа заняты работой, а эти дураки стоят и под семечки травят анекдоты. Вот что бесит! И тут пощады не жди!

— Легко ли работать с большими звездами?

— Еще на кастинге понимаю, смогу я с этим актером работать или нет. Сначала приглашаю познакомиться, приглядываюсь, решаю: получится ли найти общий язык с этим человеком на площадке? Как правило, вижу это сразу. Если понятно, что нет, продолжаю вести диалог из вежливости. Не хочется никого обижать, он наверняка хороший человек и артист замечательный, но я знаю, что мы не сработаемся.

Костя Хабенский целый месяц как штык ходил на все пробы «Географа...», подыгрывал актрисам, с которыми предстояло сниматься. Он-то был утвержден без проб. Ему предложили роль, он согласился, сразу нашли общий язык. С Сережей Безруковым мы давние товарищи. С Женей Ткачуком тоже быстро подружились. Ходили слухи, что Саша Ребенок — капризная. Вообще нет! Требовательная, в первую очередь к себе. Золото актриса!

Сергей Безруков исполнил в «Обители» роль начальника Соловецкого лагеря Эйхманиса телеканал «Россия»

— А что скажете про Андрея Чадова? Для меня «Русское», где он сыграл молодого Эдуарда Лимонова, ваш лучший фильм.

— Я его тоже люблю. Недавно пересматривал с компанией под рюмочку. И вижу — хорошее кино! За него не стыдно.

«Войну» Балабанова с Лешей Чадовым в главной роли я увидел на «Кинотавре». Однажды плыл в море, а навстречу Леша. Подплыл: «Буду снимать кино про Лимонова, приходи на пробы». Позже сидели за столиком в пляжном кафе, и Леша сказал:

— А у меня есть брат.

— Ну приводи и брата!

Они пришли вдвоем, и мы сделали пробы. Один выходил из комнаты, второй заходил. После этого Леша мне и сказал:

— Это Андрюхин фильм.

Я был того же мнения. Но потом в «Живом» они снялись уже вместе. Моя любимая сцена, когда они едут в машине и слушают Цоя.

— Насколько рискованно было снимать фильм о Лимонове, который в тот момент сидел в тюрьме?

— В 2002 году риск еще не ощущали так остро. Сегодня вряд ли кто-то из продюсеров взялся бы за такую тему, а тогда я снимал фильм, а Лимонов сидел. Два раза ездил к нему на суд в Саратов. И на приговор приезжал. Подружился тогда с его адвокатом Сергеем Беляком. До сих пор поддерживаем теплые отношения. Он мне недавно сказал: «Ты снял все фильмы, которые сейчас снять уже невозможно. Ни «Закон», ни «Русское», ни «Живой». Сегодня темы этих картин табуированы. «Закон» же — про отсутствие закона. Продюсер Валерий Тодоровский предложил мне снять кино на тему «Суд человеческий и суд Божий», это мне было интересно. Я готов был потратить на такой проект часть своей жизни. Там сыграл первую большую роль Дмитрий Назаров. В фильме вообще прекрасный актерский состав: Виктор Раков, Сергей Юшкевич, Нина Усатова, Наташа Курдюбова, Ростислав Янковский, Артур Смольянинов еще под фамилией Поволоцкий. «Закон» в общем-то о том, что в России суд присяжных невозможен, потому что в стране нет института его защиты. Всех можно запугать, купить. Горько, но это так. Что же касается «Живого» — сейчас в тренде атеизм, а «Живой» про веру, он выпадает из системы новой этики.

Наши дочки Тамара и Лида тоже снялись в «Обители» из архива А. Велединского

Но вернусь к «Русскому». Лимонов был персоной нон грата на Украине из-за выступления нацболов в тогда еще украинском Севастополе. Но мне важно было снимать в его родном Харькове, это очень кинематографичный город, в то время он оставался не слишком современным, не требовал много декораций и компьютерной графики. Мы пошли на уловку, поменяли на хлопушке название «Русское» на «Родное». Нас раскусили уже на третий съемочный день и все равно все нам помогали. Лимонова любят, потому что он дал Харькову, как сам писал, «портативное бессмертие».

— Какое впечатление оставил писатель при личном общении?

— В первую очередь — доброго человека. Мы познакомились через решетку во время суда в Саратове. Я передал ему от матери баночку варенья. Тогда еще родители Эдуарда Вениаминовича были живы. Пока он сидел в тюрьме, вышла «Бригада», Лимонов был в курсе, что я автор сценария, телевидение показало и сериал «Закон», где я был режиссером. Он все это смотрел, составил обо мне мнение. Когда Лимонов вышел, мне позвонил его адвокат и передал приглашение:

— Надо встретиться.

— Конечно!

Я ждал этого момента, приехал, мы пообщались, поели мяса, выпили красного вина. Потом Лимонов звонил и спрашивал:

— Саша, когда уже будет готов фильм?

— Еще немножко подождите, Эдуард Вениаминович!

— Саша, вы меня не бойтесь, я добрый человек. Даже если мне не понравится, никому этого говорить не стану.

В итоге в ЦДЛ состоялась премьера, и по-моему, Лимонов вышел из зала довольным. После премьеры был небольшой банкет, мы очень тепло общались, он появился и на пресс-конференции в Доме кино, хорошо отозвался о картине. Но его мнение иногда вдруг менялось: то нравится, то не очень. Живой человек... Мы с ним не дружили, но теплые отношения поддерживали. Ему очень понравился «Живой». Он был в восторге.

— На этой картине вы встретили Викторию Смирнову, которая стала вашей женой и мамой двух дочек.

— Вика снималась у Балабанова в «Войне», сериале «Солдаты», в «Ночном дозоре» сыграла беременную невесту героя Гоши Куценко. Сейчас посвящает себя семье, детям. При случае я ее всегда снимаю, Вика хорошо сыграла в «Обители» актрису — узницу Соловецкого лагеря. Правда ее героиню... нет, не буду спойлерить.

С женой актрисой Викторией Смирновой Анатолий Ломохов/photoxpress.ru

Вике приходится посвящать много времени старшей дочери Тамаре, которой в сентябре исполнится одиннадцать. К сожалению, роды были тяжелыми, врачи ситуацию упустили, у дочки случилась асфиксия, ребенок шестнадцать часов провел с недостатком кислорода. В результате у нее детский церебральный паралич, но мы предпринимаем много усилий для того, чтобы ее реабилитировать. Тома посещает общеобразовательную школу, но занимается по индивидуальной программе.

Сейчас дочкам десять и девять лет. Они тоже снимались в «Обители» в эпизоде, а до этого младшая, Лида — ей тогда едва исполнилось четыре года, — в «Порту», где Вика сыграла сразу две роли — мать героя Стеклова и его же дочь. Сначала эпизод 1926 года, в котором она рожает ребенка в Эрмитаже возле «Данаи», а потом — в девяностые уже — арестовывает на крыше бандитов.

— Что бы вы себе пожелали из того, что пока не сбылось?

— Человек предполагает, а Бог располагает. Я написал сценарий «Кейптаунского порта» в 1997 году и двадцать лет мыкался с ним, но все-таки снял фильм, сохранил настрой. Было забавно, когда сказал Анфисе Черных, сыгравшей одну из ролей: «Двадцать лет тебя ждал! Ты только родилась, когда я заканчивал сценарий. И вот мы тебя снимаем». Грех жаловаться: сбывается практически все, чего хочу. «Кейптаунский порт» хотел — снял, «Обитель» хотел — снял. И фильм, над сценарием которого сейчас работаю, надеюсь, сниму.